Форум

Н. С. Иванова, Н. В. Лекомцева
«...Что открыл нам русский мудрец»:
панорама толстовского движения в Болгарии

Мы горели желанием проповедовать
и передавать людям свет и огонь, ко-
торый осветил и согрел нас.
Хр. Досев

Болгария — вторая вслед за Голландией европейская страна, где
толстовское учение о ненасилии, единении и любви к человеку нашло
свою основательную почву. С конца ХIХ в. здесь повсеместно созда-
вались общества, поселения, журналы, издательства, где активно сле-
довали учению русского мыслителя. В 1906–1908 гг. на месте селения
Алан Кайряк, близ г. Бургас, что на берегу Черного моря, даже воз-
никло местечко под названием Ясная поляна.
Здесь, в двух залах библиотеки, носящей имя Л. Толстого, в сен-
тябре 1998 г. был открыт музей «Болгарская Ясная поляна». Сегодня
музейная экспозиция, с любовью собранная родственниками болгар-
ских толстовцев и его прямых наследников из России и других стран
мира, насчитывает более 250 экспонатов, среди которых — ценные
документы, снимки, рисунки, рукописи, связанные с личностью рус-
ского писателя и его последователей. Тут же расположено наибога-
тейшее в стране библиотечное собрание с его оригинальными и пере-
водными изданиями за период с 1890 по 1944 год. Всё это делает
причерноморскую Ясную поляну притягательной для исследователей
и почитателей творчества писателя с мировым именем. В туристском
центре демонстрируются хозяйственные постройки, домашняя утварь,
образцы одежды, которые использовали в первой трети ХХ в. жители
болгарского поселения Алан Кайряк [8].
Произведения Л. Толстого многократно переводились на род-
ственный болгарский язык и издавались большими тиражами не толь-
ко при жизни писателя, но, к чести болгар, его сочинения для детей
распространялись даже в период оккупации Балканского полуострова
немцами во Второй мировой войне [12; 166–167]. К Толстому в усадь-
бу под Тулой часто наведывались болгарские друзья, многие состояли
с ним в переписке. О незримом, но довольно прочном духовном при-
сутствии русского писателя-философа в общественной и культурной
жизни Балканского полуострова говорят слова профессора-историка
А. Пантева: «...испуская последний вздох, одоленный воспалением
легких на станции Астапово, Толстой так и не доехал до “своей” Бол-
гарии, но остался в ней навсегда» [10; 60].
Вышедшая в 2006 г. в Бургасе книга «Поглед върху толстоизма
в България» / «Взгляд на толстовство в Болгарии» (196 с., приложение
с 34 фотографиями и архивными документами) [12] мыслилась как по-
дарок литературной общественности к юбилею Льва Толстого. Коллек-
тив ученых-педагогов, филологов (М. Терзиева, Т. Иванова, Н. Ивано-
ва) продолжил поисковую работу в направлениях, разрозненно присут-
ствовавших в статьях болгарских ученых. Были выделены приоритетные
проблемы: последователи Л. Толстого в Болгарии; процесс интеграции
социально-философских идей Л. Толстого и гуманистических воззре-
ний болгарских мыслителей; толстовские идеи и стиль в литературе и
искусстве; педагогические взгляды Л. Толстого в школьной практике
Болгарии конца ХIХ — нач. ХХ в.; популяризация толстовского мировоз-
зрения в газетно-публицистических и эпистолярных жанрах и др.
В монографии подробно рассмотрено своеобразие толстовского
движения в Болгарии, отмечены самобытные стороны рецепции тол-
стовских идей и художественного стиля его произведений в культу-
ре болгарского народа. Обосновывается периодичность толстовства
в Болгарии:
конец ХIХ в. — 1907 г. (период теоретического обоснования протолстовско-
го гуманистического направления);
1907 — конец 30-х гг. (появление серийных периодических изданий, актив-
ная просветительская деятельность толстовцев, создание добровольных коло-
ний по коллективной обработке земли и вегетарианских сообществ);
конец 30-х — 40-е гг. (упадок пацифистского движения толстовцев под
давлением агрессивных политических сил — фашизма на Западе и сталинизма
в Советском государстве) [12; 20–29].
В книге представлена изначальная роль историков, частных изда-
телей и переводчиков (С. Ничева, Г. Шопова, Хр. Досева, Д. Жечкова,
С. Андрейчина, И. Коюмджиева и др.) в осмыслении толстовских идей.
Впоследствии образно-эстетические соответствия с творчеством рус-
ского писателя будут обнаружены в болгарской прозе, драматургии и
даже поэзии (в частности, в творчестве Н. Венетова, И. Енчева, Й. Ко-
вачева и др.) [12; 80–93].
Болгарским толстовцам присуща разносторонняя просветитель-
ская и культурная деятельность (издание газет и журналов, публичные
выступления с докладами, театральные постановки и др.). В нач. ХХ в.
болгарские последователи Л. Толстого не сумели гибко использовать
идеи своего учителя применительно к условиям нового времени, в ре-
зультате чего часть их социально-экономических проектов потерпела
крах. Но духовное присутствие Толстого в общественной и культурной
жизни болгар, продолжает определять собой настоящее и будущее
двух дружественных славянских народов.
Коллективная монография преподавателей из Университета име-
ни А. Златарова в г. Бургас [12] предоставила вниманию читателей
аутентичные материалы, связанные с распространением идей Л. Тол-
стого в Болгарии, опубликовав рассуждения, мнения, оценки его бол-
гарских последователей, рассказав об их судьбах.
На обложке книги — одна из знаменательных для толстовского
движения в Болгарии фотография, запечатлевшая образы зачинате-
лей этого движения: Ст. Андрейчина, Хр. Досева и их соратников по
издаваемому в колонии Алан Кайряк журналу «Възраждане (Возрож-
дение)», ставшему основной и самой высокой трибуной для учения
Толстого в Болгарии.
Этот журнал (1907–1935) под редакцией Ст. Андрейчина и Д. Жечкова
уже в самом своем начале получил доброжелательную оценку
Толстого. Гостившему в его доме Хр. Досеву Лев Толстой сказал: «Да,
да, я получаю ваш журнал — он настолько симпатичен! Он единствен-
ный журнал в мире, смело проповедующий полностью наши идеи».
Основанный поначалу на энтузиазме колонистов Алан Кайряка, жур-
нал затем распространяется благодаря усилиям единомышленников.
Больше четверти века этот литературно-философский альманах за-
нимает серъезное место в культурно-исторической жизни Болгарии,
и никакие общественно-политические события, правительственные
перевороты, национальные катастрофы не изменяют его духовной на-
правленности [12; 74] Хр. Досев определяет ее следующим образом:
Задачи «Възраждане» очень широкие. «Възраждане» должен опубликовать
все хорошие религиозные, философские, нравственные, социальные и худо-
жественные произведения авторов всех времён и народов. Он должен дать
серию биографий и изложений учения лучших представителей человечества,
обширную популярную библиотеку, которая ознакомила бы народ со всеми
теми самыми добрыми и важными знаниями, которые человечество приобрело
во всех областях науки. И, наконец, журнал предоставит детям все самые луч-
шие художественные, исторические и научные труды, которые помогли бы им
понять жизнь и знания [12; 101].
Несмотря на сравнительно ограниченный социальный круг читате-
лей, журнал «Възраждане» располагает широким кругом соавторов —
это 74 болгарских и иностранных поэта, 128 авторов художественной
прозы и несколько сот участников в остальных разделах. На его стра-
ницах впервые в Болгарии появляются многие рукописи Л. Н. Толстого
[3; 268].
Летописцем толстовского движения в Болгарии по праву считают
Хр. Досева. В своей книге «Колония “Возражданцев” в Болгарии» [4]
писатель эмоционально описывает первое соприкосновение с идеями
Л. Толстого:
...Но как только я начал читать ее, она захватила меня полностью. Какая-то
сила приковала всё мое внимание к печатным рядам брошюры. Я читал с ог-
ромным вниманием и неожиданно оказался под обаянием Толстого. Несколько
печатных рядов было достаточно, чтобы изменилась вся моя жизнь <...> После
первой прочитанной книжки, я начал читать другие. Мой горизонт расширялся
всё больше и больше. Моей радости не было границ. Мне хотелось говорить
и кричать повсюду и каждому об этом новом и прекрасном, что открыл мне
русский мудрец [4; 72–73].
Хр. Досев изучает медицину в швейцарской Лозанне. В 1906 г.
вместе с группой русских и болгарских толстовцев он нанимает хо-
зяйство в окрестностях Лозанны — там, вероятно, и возникла идея
о воссоздании толстовских коммун в Болгарии, которую он осущест-
вил в деревне Алан Кайряк. Колонистов объединили идеи неприятия
военной службы, стремление к нравственному самоусовершенство-
ванию, вегетарианство и близость к земле, которую предполагалось
обрабатывать дружными усилиями. О жизни в колонии Алан Кайряк
можно прочитать проникновенные воспоминания Н. Венетова на стра-
ницах журнала «Възраждане» (1920, кн. I):
Эта попытка совместной трудовой жизни среди природы оставила у нас
глубокое и милое воспоминание, которое исчезнет вместе с нами. Его [Л. Толстого]
влияние, на самом деле, трудно заметить, но оно существует — по крайней
мере, это так по отношению отдельных субъектов. Благодаря этой колонии и
этой обильной литературе великое учение приобрело известность и привлекло
единомышленников. Лично для меня это воспоминание является жизнеутверж-
дающим оазисом, к которому в минуты изнеможения мой бедный дух часто воз-
вращается, чтобы найти отдых и поддержку. И сегодня, вспоминая в тысячный
раз эти прекрасные души, я ненапрасно горю желанием снова увидеть их — но
они далеко: Досев — в России, Вульф (русский князь Гаврила Вульф. — Н. И.) —
неизвестно где, Андрейчин — в Софии, Цонко Николов — на службе в деревне,
а Жечков и Коматов — у Бога... [12; 178].
Хр. Досев не раз бывал в России, жил в доме Л. Н. Толстого летом
и осенью 1907 г. (в частности, сохранились фотографии, где он запе-
чатлен рядом с Л. Толстым в его яснополянском кабинете и на фоне
санной повозки) [8], регулярно переписывался с ним, причем досто-
верно известно о существовании девяти писем Хр. Досева к Толстому:
из Алан Кайряка, Сочи и Майкопа. Хр. Досев писал как на болгарском,
так и русском языке. Почтительно высказывал опасение отнять свои-
ми рассуждениями ценное время уважаемого Учителя. Но об устано-
вившихся за период пребывания в Ясной Поляне доверительно-близ-
ких отношениях говорят теплые обращения: «Милый Лев Николаевич!»,
«Дорогой Лев Николаевич!».
Эти письма знакомили Толстого с делами в Болгарии, с изданием
журнала «Възраждане» и попытками жителей Балканского полуострова
следовать жизненным принципам Л. Н. Толстого. В посланиях Хр. До-
сева много тепла, непосредственности, уважения, восхищения.
Дорогой Лев Николаевич, уже несколько месяцев как я уехал из Ясной по-
ляны и все это время очень хотелось написать вам про всё это интересное,
радостное, важное, что я нашёл и узнал у нас, в Болгарии, после своего приез-
да — и всё не решался. Не решался, боясь отнять у вас несколько, быть может
занятых, минут. Но иногда мне кажется, что не написать вам про то, что вызвали
Вы и Христос у нас, — это непростительно, даже преступно. Теперь я чувствую
это сильнее, чем когда бы то не было... И сколько у этих людей доброты, стре-
мления, желания устроить в себе и вокруг себя новую, лучшую жизнь! (А. Кай-
ряк, 4.ІІІ.1908 г.)
В другом письме к своему Учителю Хр. Досев отмечает подлин-
ную драматичность в решительном отстаивании гражданами Болгарии
их гуманистического жизненного выбора — становления на путь тол-
стовского пацифизма: «Милый Лев Николаевич, посылаю Вам перевод
письма одного отказавшегося от военной службы болгарина, моего
знакомого, молодого крестьянина, который за свой отказ был осужден
сначала на два года... (Майкоп, 28.ІІ.1910 г.)» [9].
Личную переписку с Л. Н. Толстым ведет также Сава Ничев, вме-
сте со Ст. Андрейчиным основатель первого в Болгарии толстовско-
го издательства «Новое слово» (просуществовало в Софии с 1903 по
1907 год). Во введении к одному из своих переводов С. Ничев пишет:
«Я был вынужден пробудившимся во мне сознанием искать Бога и
следовать тому пути, на котором я сейчас нахожусь» [11; 91]. Своими
переводами сочинений Л. Толстого именно С. Ничев прилагает пер-
вые сознательные усилия в распространении его идей в Болгарии.
Переводческая деятельность С. Ничева особенно плодотворна после
1900 г., но и до того он переводил (преимущественно) нравоучите-
льные статьи и публицистические очерки Толстого: «Письмо Санкт-Пе-
тербургскому комитету грамотности», «Какова моя жизнь», «Что надо
делать», «В чем состоит счастье», «Письмо прапорщику», «Сегодняш-
нее рабство», «Жизнь и учение Иисуса», «Ответ Синоду», некоторые
из «Народных рассказов» и др. Впоследствии Ничев перевел на бол-
гарский язык все «Народные рассказы» и издал их в отдельных книгах
[11; 91].
Вообще же его переводческая деятельность обширна и плодот-
ворна: он переводил также с немецкого и французского. В общей
сложности перевел на болгарский язык 32 книги (в том числе Мопас-
сана). Однако, несмотря на хорошее владение русским языком, С. Ни-
чев почему-то не решался переводить большие романы Л. Толстого
[1;
183]. Предпочтения составляли его философские сочинения. Согласно
оценке историко-литературного критика Д. Юрукова, одного из выдаю-
щихся болгарских толстовцев, издаваемое С. Ничевым «Новое слово»
«...предоставило болгарским читателям в хорошем переводе статьи и
извлечения из сочинений Толстого и других авторов, и это то един-
ственное, с чем будет связываться его скромная слава» [14; 476].
Благородным конкурентом С. Ничева был другой вдохновенный
последователь Л. Толстого — Георгий Шопов, известный своим отказом
от военной службы. Он издает журналы «Лев Толстой» и «Жизнь»
(в 1907 г. выходит только один номер, далее журнал трансформиру-
ется в серийную библиотеку «Жизнь»). В 1920-е гг. художественное
наследие Л. Толстого издается в переложениях Г. Шопова, Хр. Бонева,
Й. Ковачева, Г. Константинова, Н. Чонова [1; 183]. Духовное просвет-
ление в братской любви к ближнему, организационная работа и твор-
ческие дела создают крепкие личные контакты между болгарскими
последователями Л. Толстого, многие из них перерастают в дружбу
на всю жизнь.
Отношения Ст. Андрейчина, С. Ничева, Хр. Досева, Г. Шопова,
Н. Венетова отражены в фотографиях и публикациях на страницах пе-
риодической печати. Благодаря любезному содействию наследников и
богатым фондам музейных собраний, некоторые из них нашли место
в приложении к монографии «Поглед върху толстоизма в България»
[12]. К сожалению, многие свидетельства эпохи Л. Толстого безвоз-
вратно утеряны. По словам М. Ковачева, сына толстовца второго по-
коления Йордана Ковачева, во время бомбардировок Софии во вре-
мя Второй мировой войны полностью уничтожена богатая библиотека
главного редактора журнала «Възраждане» Ст. Андрейчина, вместе
с неопубликованными письмами М. Ганди и Б. Шоу и материалами для
сборника в честь Л. Толстого. Сам Ст. Андрейчин спасся тогда чудом.
Благодаря неоценимой помощи М. Ковачева, авторский коллек-
тив издания «Поглед върху толстоизма в България» имел возможность
работать с архивом Й. Ковачева. Это известный болгарский адвокат,
писатель, переводчик, народный представитель, общественный дея-
тель: с 1932 г. — Почетный член Международного союза писателей
(штаб-квартира в Париже), в 1935–1947 гг. — член Совета по борьбе
против войны в составе Международного Интернационала, с 1934-го
по 1944 гг. — председатель Союза провинциальных писателей Болга-
рии. В его личном архиве сохранилась многолетняя переписка с еди-
номышленниками в своей стране и за рубежом: письма известных
болгарских и иностранных общественных деятелей, писателей, уче-
ных. Богата переписка с российскими литераторами по поводу его пе-
реводов русской и зарубежной лирики (стихов Пушкина, Лермонтова,
Брюсова, Тютчева, С. Надсона, Шелли, С. Прюдома — первого нобе-
левского лауреата из числа писателей мира) [6]. Русская обществен-
ность высоко ценила Й. Ковачева как знатока и умелого переводчика
русской лирики. Так, Михаил Горбунов-Посадов, сын Ив. Горбунова-
Посадова, редактора журнала «Свободное воспитание», писал ему:
«Ваша книга с переводами Тютчева снова очаровала меня красотой
Вашего перевода, так может переводить только человек, в которого за
это время вселилась душа самого Тютчева» (12 .03.1938, личный архив
Й. Ковачева) [7].
Личная судьба Й. Ковачева весьма драматична: за толстовские и
антимилитаристические убеждения болгарские власти дважды ссыла-
ли его в лагеря (сохранилась фотография 1938 г., сделанная в при-
морском городе Несебр, где он запечатлен среди интернированных
болгарских политических деятелей) [12; 188]. Но Й. Ковачев сохранил
высоту духа и силу убеждений. В поэме «Овидий» он иносказательно,
будто от лица римского поэта, отразил свою судьбу, собственные эти-
ческие взгляды и эстетические устремления. После освобождения из
очередного заключения в 1958 г. настоящим праздником для него ста-
ло посещение русской Ясной Поляны под Тулой. В приложении к кни-
ге «Поглед върху толстоизма в България» опубликована фотография
этого знаменательного события, где Й. Ковачев, стоя на веранде дома
Л. Толстого (1960), выступает перед многочисленными почитателями
писателя [12; 190].
Современники запомнили Й. Ковачева и как замечательного ора-
тора и стилиста:
...после покойного профессора Асена Златарова, Й. Ковачев остается един-
ственным писателем и поэтом, который так щедро и вдохновенно раздает неис-
числимые богатства своей души. Где только не звучало его чудное вдохновен-
ное слово, такое пламенное и нежное, такое доброе, восторженное, искреннее,
убедительное, невыразимо красивое. Когда Ковачев говорит, а он волшебник
поэтического слова, кажется, что раскрылись двери небесные и оттуда долета-
ет до ушей как колыбельная песня для души ангельский хор волшебный! С бесе-
дами он выступал в городах и селах. Какая прекрасная, огромная энциклопедия
знаний и бессмертных мыслей может быть составлена, если записать все его
сказки! К сожалению, только малая часть из них записана, а всё другое исчезнет
в недолговечных следах времени [2; 120].
Говоря о распространении и популярности философско-эстетических
идей Л. Н. Толстого в Болгарии, процитируем слова литера-
турного критика и патрона бургаского университета, проф. Асена Зла-
тарова: «Художник Толстой спасет мыслителя Толстого, завещая его
будущему, когда, быть может, настанет царство любви и смирения»
[5; 1], дополнив их высказыванием болгарского писателя И. Волена:
«...у нас нет писателя, который не прочел бы, не учился бы у Толстого»
[12; 93].
Известно, что Лев Толстой большое значение придавал иностран-
ным языкам. Помимо общения на английском, немецком, французском,
он читал на итальянском, польском, чешском, сербском, латинском,
церковнославянском, украинском, татарском языках. В последние
годы учил иврит, болгарский, турецкий, голландский. Особое внима-
ние уделял разрабатывавшемуся в то время языку эсперанто, на кото-
ром хотел видеть переводы из литературной классики разных народов.
Он считал, что объединяющим началом в культурно-просветительском
плане могут служить общепонятные для многих народов мира тексты
христианско-религиозного толка, когда изначальное знание фабулы
древних сказаний позволяет читателю глубже проникать в символику
и подтекст написанного.
И, надо сказать, что в лице болгарской творческой интеллигенции
он нашел союзников в приобщении современников к поликультурному
опыту народов мира [12; 94–97]. Широкий кругозор, основанный на
знании европейских, восточных и древних языков, а также интерес
к философии, науке, культуре, экономике — всё это позволяло болгар-
ским толстовцам поддерживать активную переписку с прогрессивными
писателями мира: Р. Тагором, Р. Ролланом, Ст. Цвейгом, Э. Синкле-
ром и др. [12; 117] Исповедуя идеи духовного единения, болгарские
толстовцы часто выступали перед согражданами с лекциями на темы:
«Место Толстого в культурной истории человечества», «Толстой и Ган-
ди», «Николай Рерих», «Виктор Гюго — трибун человечества», «Магия
книги», «Иисус — предвечный младенец» и др. [12; 121]
В трудные для России годы болгарские друзья пытались оказы-
вать посильную помощь «единоверцам»-толстовцам. Так, письма из
личного архива Й. Ковачева говорят о том, что в голодном 1932 г.
болгарские крестьяне отправили в Сибирь друзьям-вегетарианцам из
коммуны «Жизнь и труд», исповедовавшим толстовские идеи «любви,
истины и практически праведной жизни», семена для посева, кото-
рые принесли немалый урожай [12; 117]. «Дипломатическую» миссию
в этом деле проявил Евгений Попов, русский последователь Л. Толстого,
участник его третьего пешеходного странствия от Москвы до
Ясной Поляны, переводчик трудов Лао-цзы с немецкого оригинала.
Когда-то он сблизился с болгарскими собратьями в коммуне Ла Кроа
сюр Лютри, хорошо знал язык, вследствие чего часто исполнял перед
Л. Толстым народные болгарские песни под фортепиано [12; 117].
Фотографии периода 1904–1930 гг., помещенные в книге «По-
глед върху толстоизма в България», подтверждают, насколько широко
в стране было распространено движение вегетарианцев. На одной из
них на фоне громадного зафрахтованного корабля запечатлена боль-
шая группа делегатов их XI Международного съезда в городе Бургас
(1929) [12; 191].
Это живые свидетельства своего времени, по которым мы узнаем
о гуманистических устремлениях цивилизации в целом. Благородство
помыслов тех, кто привержен идеям Л. Н. Толстого, сквозит в глазах и
в облике представителей толстовской эпохи, взывая к дружественно-
му единению, всепрощению, созиданию
Так, страница за страницей перелистывая книгу «Поглед върху
толстоизма в България», можно сказать, что философские и художе-
ственные идеи Л. Н. Толстого обрели на болгарской земле подлинную
действенность. Болгарские толстовцы остались в истории как само-
отверженные, бескорыстно отстаивающие свои взгляды люди, име-
ющие высокие представления о чести и человеческом достоинстве,
как лучшие представители национальной интеллигенции, не идущие
на компромиссы с бесчестными чиновниками, как поборники мира и
активные участники антивоенного движения.

Л итература
1. Васева Ив. Л. Н. Толстой. Переводна рецепция на европейската литературы
в България. Руска литература. София, 2001.
2. Василев Д. Предтеча на нова эпоха // На колене пред истината. Паметна
библиотека «А. Паскалев». Хасково, 1994.
3. Георгиев Л., Ватова П. Възраждане: Литература и периодика. Т. 3 / БАН.
София, 1994.
4. Досев Хр. Колонията на «Възражданци» в България // Съчинения Хр. Досева.
Т. 1. Раскази и статии. София: Възраждане. [б. г.]. № 148.
5. Едно чествуване на Толстой: Беседа от проф. д-р Асен Златаров // Литера-
турни новини. 1928. Бр. 3. С. 1.
6. Иванова Н. Йордан Ковачев — переводач на руски поэти // Годишник на Уни-
верситет «Проф. д-р А. Златаров». Т. XXXІІ. Кн. 2. Бургас, 2003. С. 144–150.
7. Иванова Н. Эпистолярное наследие болгарских толстовцев // Сборник с до-
кладами. Стара Загора, 2004. С. 418–425.
8. Музей «Българската Ясна поляна» [Буклет] / Сост. А. Рачева. [б. м.] [б. г.]
9. Опульский А. И. Корреспондентите на Толстой в България // Език и литера-
тура. 1964. Кн. 3.
10. Пантев А. Приятели на България // България. ХХ век: Алманах. София,
1999.
11. Рупчев Г. Ново слово // Периодика и литература. Т. 3